По данным Северо-Западного НИИ экономики хозяйства РАН, сельского средняя сельского хозяйства в РФ составляет рентабельность минус 3%.Эти цифры прозвучали на прошедшем в Ростове Первом агротехнологическом форуме Юга России, где эксперты обсуждали возможности повышения рентабельности производства в АПК. Цена кредитных денег для сельского хозяйства в 15-25% при более низкой реальной доходности производства дает высокий риск невозвратности кредитов, – рассказал нашему корреспонденту на агротехнологическом форуме председатель агрокомитета Национальной технологической палаты Александр Харченко. Банки требуют их обеспечения материальными активами сельхозорганизаций. Поэтому нас не удивляют банкротства сельхозпроизводителей. Обещанные правительством 5%-ные кредиты в сельское хозяйство оказались доступны для очень ограниченного числа сельхозпроизводителей – по факту их получают преимущественно крупные агрохолдинги. Кроме этого, существует явный диспаритетный рост цен.

В течение последних трех десятилетий цены на зерно росли на порядок медленнее, чем цены на горючее, минеральные удобрения, средства защиты растений. Как следствие ситуация агротехнологического коллапса, когда технологические рекомендации, предложенные отечественной аграрной наукой в 80-х годах ХХ века, не могут быть реализованы, так как у нас сильно изменилось соотношение затратной части и выручки. И если в Западной Европе та же ситуация покрывается дотациями от государства, чтобы получить 30% доходности при производстве зерна, то у нас таких механизмов, к сожалению, не существует. в центре внимания – здоровье Почвы Рентабельность производства в растениеводстве прямо связана с главным его ресурсом почвой, а эффективность ее использования напрямую зависит от применяемых агротехнологий.

Каждая модель земледелия – это набор технологий и отдельных агротехнологических приемов. В настоящее время в России повсеместно применяется система интенсивного земледелия (система Нормана Борлоуга). Основой российской системы послужила американская модель земледелия, которая была введена на территории СССР примерно в 1966 году, после того, как Никита Хрущев посетил фермерские хозяйства в США. Эта система стоит на четырех «китах»: лучший сорт или гибрид; много минеральных удобрений; надежная защита с помощью химических средств защиты растений; осуществление полива по возможности. Эти четыре вопроса до сих пор разбираются на всех сельскохозяйственных совещаниях любого уровня. Нужно заметить, что «зеленая революция» Борлоуга в свое время помогла решить важнейшую задачу - создать много продовольствия для того, чтобы прокормить растущее население планеты.

Но при этом повсеместное использование данной системы привело к целому ряду серьезных проблем. Как известно, неповрежденная почва похожа на губку: она впитывает в себя влагу, и влагоемкость этой почвы в несколько раз выше, чем у почвы, подверженной деградации. При деградации почва теряет структуру, влагу она уже держит плохо, количество живых организмов в ней, в том числе дождевых червей, совсем небольшое, в итоге почвенное плодородие падает. Последствиями многолетнего применения системы интенсивного земледелия стала масштабная деградация почв в России, которая началась еще в 70-е годы прошлого века и продолжается по сей день.

Примерно в это же время, с отменой травопольной системы (раньше у нас было обязательным выращивание многолетних трав, которые восстанавливают структуру почвы) и выводом на поля тяжелых колесных тракторов, в стране начался процесс переуплотнения почв. Эти тракторы, изначально созданные как тягачи для транспортировки танков или как строительные, дорожные машины, изначально стали одной из причин сильного уплотнения почвы. В дальнейшем массовое применение широкозахватных комплексов и тяжелых тракторов на полях привело к тому, что при интенсивном возделывании сельскохозяйственных культур следы от этих машин перекрывают практически 100% посевной площади. По данным ВНИИ механизации сельского хозяйства РФ (ВИМ), сегодня переуплотнению в РФ подвержено более 80% сельхозугодий, что приводит к потере более 30% урожаев и доходов сельхозпроизводителей. В среднем недобор урожая от уплотнения почвы ежегодно по РФ составляет около 30 млн т, перерасход топлива – до 3 млн т. При выпадении дождей, которых у нас не хватает, сначала на такой почве в верхнем слое очень много влаги, которая не просачивается и не аккумулируется в метровом почвенном слое. Посевы на таких почвах очень чувствительны к кратковременным засухам. При сильной засухе вообще можно почти все потерять. Мы понимаем, что здесь можно идти двумя путями: либо решать эту проблему че- рез полив, либо восстанавливать влагоемкость почвы, которая в системе Нормана Борлоуга никак не прописана.

Нехватка влаги на Юге России, в Поволжье, Зауралье и Сибири – для сельхозпроизводителей проблема номер один. И если мы захотим заниматься прямым посевом, то без решения проблемы уплотнения почвы мы изначально обречены на провал. И потому первый шаг, который нужно сделать, – убрать эту подошву. Без этого у нас поле no-till через три года настолько переуплотнится, что пенетрометр будет проходить на глубину только 5 см, и мы будем только терять урожай. о Плодородии Почвы. Тема плодородия сегодня в России сильно мифологизирована и политизирована. При этом основные термины, относящиеся к почве и ее плодородию, не обновлялись много лет. Сегодня мы пользуемся довольно старым гостовским определением.

Когда мы обрабатываем почву, мы вызываем минерализацию, в первую очередь, лабильного гумуса, и все потери гумуса в нашей стране, которые фиксируются агрохимиками, – это и есть потеря лабильного гумуса. Пассивный гумус практически не минерализуется. Это нерастворимые в воде гуминовые кислоты, они окрашивают почву в черный цвет и на урожайность практически не влияют. Ряд ученых относит к лабильному гумусу и живую биомассу. То есть это – живые существа, и то, чем они питаются, – органические остатки различной степени разложения. При возделывании почвы, при механическом ее перемешивании без внесения органических удобрений, без полей с многолетними травами, где идет восстановление лабильного гумуса, в наших почвах происходит интенсивная минерализация органического вещества почвы, и пропадают в первую очередь микроорганизмы, которые нуждаются в обильном питании. А выживают и накапливаются плесневые грибы, которым необходимо небольшое количество органического вещества.

Те минеральные удобрения, которые мы вносим в почву для подкормки растений, включаются в биологический цикл. Если биологический цикл идет активно, то эффективность минеральных удобрений очень высока. По данным Всероссийского научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства (ВНИИ- ЭСХ), окупаемость удобрений урожаем в России низкая и составляет в среднем 4 кг зерновых единиц на 1 кг действующего вещества (д.в.) минеральных удобрений. Если мы соотнесем цены на зерно и минеральные удобрения, то можем попасть в ситуацию, когда их применение становится экономически нецелесообразным. С одной стороны, мы можем восстановить способность почв усваивать азот из воздуха, потому что кроме бобовых трав и их ризобиальных бактерий существует огромное количество свободно живущих азотфиксирующих микроорганизмов. Мы можем накопить фосфатмобилизующие бактерии и запустить активный естественный процесс перевода нерастворимых минеральных соединений почвенной минеральной матрицы в растворимые. Сейчас уже можно проследить, как изменяется видовой состав организмов в различных системах земледелия. Примерно лет десять назад был разработан метод изучения почв по секвенированию ДНК почвенных существ. Оказалось, что мы очень мало знаем о тех микробах, которые живут в почве, потому что на искусственных питательных средах выделялось только 10% от их числа. Говоря о плодородии почв, мы почему-то все время разделяем растение, почву и микро-организмы. В реальности это единая функционирующая система.

Растения – это царство природы, способное при помощи солнечной энергии и фото-синтеза преобразовывать эту энергию в энергию химических связей делать из углекислого газа сахара и другие органические вещества. Одна часть этих веществ идет на формирование тела растения, другая свыделяется корневой системой наружу, поставляя тем самым энергию в почву и обеспечивая процессы почвообразования. Растение кормит этими органическими выделениями муцигелями микробов, и мы можем в прикорневой зоне запустить маленький «заводик» по производству необходимых элементов питания растений. Эти бактерии могут связывать азот, они могут выделять сильные кислоты, которые растворяют минеральную основу почвы и «вытаскивают» фосфор и другие вещества, которых растению не хватает. В наших учебниках для агрономов прописана теория минерального питания Юстуса Либиха, который утверждал, что растения питаются исключительно солями азота, фосфора, калия и микроэлементами. И мы либо вносим эти элементы питания, либо за счет какой-то деятельности в почве они появляются. Однако существует еще одна теория питания, которая не закрепилась в учебниках, – теория так называемого альтернативного, или миксотрофного (органического и минерального), питания. Оказывается, растения могут усваивать и минеральные соли, и органические вещества. И сегодня на российском рынке имеются гуминовые препараты, которые растение может усваивать и давать прибавку урожая, есть препараты с аминокислотами. Растения усваивают органические вещества, и это влияет на их рост, развитие, урожайность и устойчивость к болезням. Сегодня перед нами стоит задача – восстановить естественные почвенные процессы, которые могут обеспечить растение практически всем необходимым. Системообразующим признаком в понятии «плодородие» является биологическая активность в ризосферной зоне. Поэтому нам нужно не минерализовывать лабильный гумус, а его наращивать, и в первую очередь – массу агрономически ценных микро- организмов, понижая в почве присутствие патогенных и токсикогенных плесневых грибов, занявших чужие экологические ниши. Также необходимо менять стратегии микробного сообщества, которое при применении минеральных удобрений отказывается нормально функционировать.

Болезни новые – лекарства старые

Последние десятилетия идет появление большого количества новых болезней растений. Если 30 лет назад мы знали мучнистую росу и какие-то корневые гнили, то сейчас каких только болезней нет: и грибные, и бактериальные. С 2009 года у нас появилась бактериальная болезнь, возбудитель Pseudomonas syringae, быстро развившаяся до уровня эпифитотии в государственном масштабе. Речь идет о базальном бактериозе. Впервые эту болезнь зафиксировали в 70-х годах, и не- сколько лет от нее были большие потери в урожайности, а затем она пропала на много лет. При поражении этой болезнью корни не чернеют, как при поражении корневыми гнилями грибного происхождения, нет нормального весеннего кущения – у нас до сих пор проблемы с кущением озимых. Аграрии сеют по 250 и больше килограммов семян зерновых колосовых на гектар, не рассчитывая на кущение растений. Есть проблема отмирания первичной корневой системы и очень плохое развитие вторичной корневой системы. Как следствие – абсолютная неустойчивость к засухе, даже небольшой, к низким температурам зимой и к весенним возвратным заморозкам. Естественно, что никакие фунгициды на эту болезнь не действуют. Зараженное поле визуально выглядит словно пораженное засухой. И многие агрономы списывают потери урожая именно на засуху. Но на самом деле это смешанные бактериально-грибные корневые гнили. Не существует статичной картины в проявлении болезней. Они идут своего рода волнами: сначала 3-5 лет проявляет себя один патоген, потом другой. Эти волны должны учитываться и наблюдаться фитопатологами.

Но и с этим у нас проблема: отсутствует достоверный фитомониторинг на федеральном уровне. Года три назад проявились фузариозные возбудители поражения не колоса, а растения, что проявляется в виде трахеомикоза, – продолжает Александр Харченко. – Например, стоит пшеница, внешне – 40 центнеров с гектара, а то и больше. Вдруг, когда идет налив зерна, поле начинает быстро желтеть и высыхает на неделю-полторы раньше. Мы получаем зерно, которое не успело набрать массу. Сельхозпроизводители в недоумении – почему так произошло? Вроде бы при этом использовали фунгициды и протравители. Именно так действует возбудитель трахеомикоза Fusarium moniliformе, который раньше паразитировал только на кукурузе, но последнее время он расширил спектр хозяев и перешел на пшеницу и другие культуры. Он проявляется в начале вегетации, его мицелий растет и перекрывает доступ воды в стебель, флаговый лист и колос. Флаговый лист характер- но сворачивается в трубочку, мы наблюдаем как бы ускоренное созревание, высыхание растений. Идет значительный недобор урожая, и получается он низкого качества.

Логично, что в стране должна быть определенная стратегия борьбы с этой болезнью, но по факту ее нет. Ситуация усугубляется тем, что в растениеводстве массово используются дешевые химические препараты крайне низкого качества. Сегодня на рынке имеется немало контрафактных препаратов – фунгицидных протравителей. Например, в немецком оригинальном препарате эффективность составляет 98-100%, а на рынке есть ряд контрафактных дешевых препаратов, которые с той же концентрацией действующего вещества давали уровень биологической эффективности в15-35%. Правильный подбор препарата для защиты имеет огромное значение: при применении неэффективного фунгицидного протравителя вероятность потери части, а то и всего урожая крайне высока.

Биологизированное ресурсосберегающее земледелие

Для российского сельского хозяйства сегодня крайне актуален вопрос создания системы землепользования, построенной на сбалансированной системе представлений о почвенных процессах, системе питания растений, продукционном процессе растений. По сути, должна быть создана система адаптивного биологизированного ресурсосберегающего земледелия. В 2005-2007 годах в центре внимания аграрной общественности оказался интересный восьмилетний эксперимент, который поставил фермер Александр Касич из села Правокумское Левокумского района Ставропольского края. Без единого грамма минеральных удобрений он получил урожайность мягкой озимой пшеницы на пятый год эксперимента в 46 центнеров с гектара с клейковиной 41. Это был совершенно слепой эксперимент. В первый год у него урожайность была 7 центнеров, на второй год – 9 ц/га, на третий – 12 ц/га, только на четвертый год у него было 34 центнера (при средней по району урожайности пшеницы в 30 ц/га). А на пятый год фермер получил уже 46 ц/га. На шестой год эксперимента он понял, что препараты для защиты растений от вредителей и болезней не нужны, так как растения перестали болеть, а клоп-черепашка на посевы не полетел, предпочитая соседские. Кроме того, нужно сказать, что как такового севооборота у него не было все эти годы сеялась пшеница по пшенице. Солома после уборки перед заделкой обрабатывалась микробным консорциумом – японским препаратом Кюссей – первым из знаменитых ЭМ-препаратов, завезенным им с Дальнего Востока, плюс органические компостные чаи, которые готовились в самом хозяйстве. Экспериментальным путем фермер нашел путь, который может привести к успеху. К сожалению, после смерти Александра Касича продолжателей его эксперимента не нашлось, уникальный опыт практической биологизации был забыт. Нет упоминаний о подобных экспериментах и в учебниках, потому что вся система, описанная в современных учебниках, построена на представлениях о питании растений, предложенных Юстасом Либихом в середине XIX века. В целом наше сельское хозяйство очень консервативно. Некоторые усвоенные нами идеи, особенно связанные с применением минеральных удобрений и дающие нам определенный успех, закрепились в нашем сознании, и мы боимся сделать шаг влево- вправо из-за экономических рисков. Где же нужно искать новые идеи для новой модели земледелия будущего? Оказывается, есть так называемые альтернативные системы земледелия, которые можно использовать как доноры идей. Например: - биодинамическое земледелие Рудольфа Штайнера (на основе теософии); - биологические системы Масанобу Фукуока (духовный путь); - биологические системы земледелия А. Ховарда (на основе интеграции крестьянского опыта Южной и Юго- Восточной Азии), Д. Родейл; - органическое земледелие в современной интерпретации Международной ассоциации органического земледелия (IFOAM); - система прямого посева (no-till), которая сегодня получила колоссальное распространение во всем мире и с каждым годом завоевывает все большую популярность у российских фермеров.

Вопросы рентабельности

Вернемся к вопросам рентабельности растениеводства в России. В целом, рентабельность в растениеводстве можно подразделить на краткосрочную и долгосрочную. Еще при советской власти существовала программа «Плодородие». Она подразумевала значительные финансовые вложения на внесение в почву в виде мелиорантов доломитовой муки или фосфогипса и т.д. Эти работы оплачивались из государственного бюджета. Пролонгированное положительное действие этого мероприятия в виде прибавки урожая прослеживалось в течение нескольких лет. Сегодня аналогов подобной долгосрочной программы у нас нет. При этом самостоятельно сельхозпроизводитель зачастую не может себе позволить дорогостоящую химическую мелиорацию – мало собственных оборотных средств, низкая доходность бизнеса, слишком дорогие кредиты. Необходимость разработки и принятия мер по повышению плодородия почв на государственном уровне очевидна. Но при этом необходимо применять самые современные и эффективные методики. Дело в том, что рекомендации, выдаваемые агрохимическими службами в России, были выработаны в далекие 60-е годы – они методологически верны, но входят в диссонанс с реальностью. То есть все выдаваемые рекомендации должны быть быстро окупаемы, быть недорогими и не входить в конфликт со здравым смыслом. В рамках данной системы рекомендуется, во-первых, наладить грамотную систему защиты растений на основе достоверного фитомониторинга и совместного применения «химии» и «биологии». Сегодня необходимо разрабатывать агротехнологические модели, которые построены на достижении краткосрочной рентабельности производства. Нам нужна система, которая в краткосрочном периоде могла бы дать рентабельность 40%, и она должна быть проста и понятна.

Может возникнуть вопрос: почему должна быть рентабельность 40%? Все очень просто – при цене кредита 15-25% мы должны хоть что-то заработать сверх того. Второй момент: нужно обеспечить восстановление плодородия почвы через работу с растительными (пожнивными) остатками путем обработки их сложными микробными составами (консорциумами) в рамках так называемых ЭМ-технологий. Третье – пока функциональность почвы не восстановлена, необходимы не корневые подкормки минеральными удобрениями по фазам развития растений.

Если эффективность удобрений падает, нужно любым путем ее повысить – дробное их внесение малыми дозами в этом случае является лучшим решением. Это позволяет как минимум втрое повысить эффективность применения минеральных удобрений и получать урожаи при минимуме затрат. И четвертое – необходимо широко осваивать системы сберегающего земледелия – технологии strip-till (полосовой посев в подготовленные полосы без основной обработки земли) и no-till (прямой посев сельхозкультур без обработки почвы).

Журнал «Национальное движение сберегающего земледелия», март 2019г.