Вопрос о распределении субсидий аграрным производителям в нашей стране стоит остро. И не только потому, что эти субсидии небольшие. Оказывается, их большая часть распределяется среди крупных агрохолдингов, у которых и так есть ресурсы и которым значительно легче получить кредит, чем рядовому фермеру. Почему так происходит и что с этим делать? Эти вопросы стали центральными в беседе издателя портала «Крестьянские ведомости», ведущего программы «Аграрная политика» Общественного телевидения России – ОТР, доцента Тимирязевской академии Игоря АБАКУМОВА с академиком РАН, научным руководителем Федерального центра аграрной экономики и развития сельских территорий Иваном УШАЧЕВЫМ.

 — Иван Григорьевич, фермеры и руководители крупных хозяйств, особенно из Сибири, спрашивают: «Правда ли, что аграрный бюджет распределяется среди нескольких агрохолдингов в основном?» Это так или нет? «Молчание было ему ответом». Ведь вы знаете ответ, я знаю.

— В общем, конечно, к огромному сожалению, государственная поддержка распределяется не совсем равномерно. И следовало бы все же ограничить объем средств одному получателю.

— То есть аппетиты некоторых нужно ограничить? Я понимаю, как вам тяжело говорить. Вы государственное научное учреждение.

— Ну, государственное, но все-таки научное. А наука должна быть объективной, вне зависимости…

— Понимаю, что вам непросто об этом говорить, но тем не менее. Год заканчивается, Иван Григорьевич. С чем мы его заканчиваем? Каковы итоги так называемого импортозамещения? Почему я говорю «так называемого». Потому что уже слишком многие говорят, что слово «импортозамещение» лишнее в нашей жизни, а нам нужно слово «экспорт» больше произносить. И у нас для этого есть все основания.

— Действительно, год заканчивается. И несмотря на то, что по своим природно-климатическим условиям он был далеко не благоприятным, вместе с тем результаты агропромышленного производства у нас вполне удовлетворительные, положительные. И мы этим очень довольны. Радует и то, о чем уже было сказано сотни раз — мы получили много зерна, почти 140 миллионов тонн.

— Сейчас все по этому поводу переживают очень сильно.

— Да, теперь уже сильно переживают. Получили 17 миллионов тонн масличных культур, а это база для переработки на масло.

— И тоже закупочные цены упали.

— И тоже упали закупочные цены. Сахар, сахарная свекла – получен довольно неплохой урожай, перестали закупать сахар-сырец. Ну и картофеля тоже получили довольно высокий объем – где-то 41 миллион тонн. Это все, в общем-то, положительное явление, и прежде всего потому, что у нас сокращается импорт. Это нас радует.

— Прямо-таки сокращается?

— Сейчас объясню. Проблемы импортозамещения вы знаете, мы давно об этом говорим. Но последние три года, нужно отдать должное, от разговоров перешли к делу, поэтому все-таки результат налицо. И за три года мы с 36% доли импорта довели этот показатель до 21%. Это очень положительное явление. И если в 2011 году мы закупали на 40 миллиардов долларов, то теперь на 20. Это тоже очень большой плюс. И с экспортом неплохо. В этом году он ожидается на хорошем уровне. Уже есть 14 миллиардов, а министр обещает довести экспорт до 20 миллиардов.

— Ну, в Соединенных Штатах, я слышал, сегодня более 140 миллиардов составляет аграрный экспорт. Ничего не хочу сказать, просто для сравнения.

— Нужно отдать должное и Правительству, и Министерству сельского хозяйства. Существенная поддержка агропромышленного производства все-таки есть. Но прежде всего спасибо огромное нашим людям, труженикам во всех отраслях агропромышленного производства. Так вот, как раз о тружениках мы должны больше говорить, потому что имеется очень много нерешенных системных экономических проблем, несмотря на то, что у нас улучшается ситуация с импортозамещением. Какая же первая системная проблема? Все-таки по отдельным продовольственным подкомплексам у нас происходит не очень бурное развитие, не интенсивное.

— Например?

— Ну, например, по крупному рогатому скоту, по говядине импорт составляет еще 40%. А импорт молока составляет…

— Иван Григорьевич, один из крупных агрохолдингов — производителей говядины как раз является одним из самых крупнейших получателей субсидий.

— Приведу цифры по распределению наших субсидий. Действительно, в этом году субсидии получат до 40% средних сельхозорганизаций, малые формы хозяйствования получат всего лишь 20%. А фермеров, которые получат субсидированные заемные средства, наберется только 10%. Это, конечно, результат дисбаланса, диспропорций в распределении субсидий, государственной поддержки.

— У вас не возникает ощущения, что государственные органы играют в монополизм? Они создают монополистов на местах, сами в этом заинтересованы, видимо (я так думаю, мне так кажется, это мое оценочное мнение), и поддерживают из скудных средств тех, кого они действительно могут поддержать. Почему бы не порадеть родному человечку – правда? – сыну, свату, брату… А остальные – извините, выживайте как хотите. А вы как считаете?

— Думаю, что распределяются субсидии не по родству, бесспорно. Просто для наших банков намного легче иметь дело с крупными формированиями, нежели возиться с документами, с этими фермерами. Зачем они им нужны?

А это колоссальнейшая ошибка наших государственных структур, что они слабо регулируют это распределение помощи. Потому что в итоге получается двойной минус. Минус для мелкого сельхозтоваропроизводителя, потому что он не может напрямую выйти на рынок — только через посредника, и то с огромным трудом. Кроме этого, без должной поддержки он пользуется отсталыми технологиями. О каком технологическом обновлении он может вести речь?

— И у него нет денег на обновление технологий.

— У него нет денег на обновление техники, жалкой техники, которую он имеет. Это, с одной стороны.

С другой стороны, и крупные холдинги представляют проблему. Для них тоже должен существовать какой-то предел в том, что касается субсидирования, ибо потом они становятся неуправляемыми. Такие крупные холдинги существуют только в нашей стране, в Казахстане и на Украине. Да, на Западе мы имеем примеры очень крупных латифундий, но там принцип работы совершенно другой – у них контрактный принцип. Они поставляют семена, удобрения, племенной скот фермерству. Так сосуществуют две формы – и крупные, и мелкие товаропроизводители. А у нас все не так, и в этом я вижу ошибку. Думаю, что правительство должно все-таки исправить это положение и не отдавать полностью распределение субсидий в субъекты федерации. Все-таки приоритеты должны быть в руках Министерства сельского хозяйства.

— Иван Григорьевич, вот есть реестровые фермеры, которые занесены в реестр Министерства сельского хозяйства. Есть хозяйства, которые известны по списку, их возможности известны. Почему бы, минуя банки, минуя местные администрации, прямо через федеральные казначейства не отправлять им эти субсидии? Это же государственные деньги. Зачем банковские проценты тратить? Зачем вводить в соблазн местные администрации областей, районов, федеральных округов? Они же все в соблазнах сидят.

— Сейчас введены новые правила на получение льготного кредита, 5-процентного. Они более или менее упростили их получение, но вместе с тем…

— Да, но получают эти кредиты единицы, Иван Григорьевич.

— Согласен, их получают действительно единицы. А происходит именно так потому, что у нас в стране принята 41 государственная программа. Из этого количества с селом связаны 22 программы, но ни в одной из них нет конкретных показателей по селу.

— То есть нет четких цифр?

— Верно. Нет четких цифр, все только в общих чертах. Программу выполняют, но касается ли это села – вопрос. Плюс министерства подняли проблему оптимизации нашей социальной инфраструктуры. Это вообще ни в какие ворота не лезет. И получилось, что все оптимизировали. Результат: расстояние до школы — 18 километров, до больницы – 85 километров, на этом же расстоянии тот же клуб, и так далее.

— То есть до больницы сейчас ехать 85 километров в среднем по России?

— В среднем по России — да. Существует у нас утвержденная и очень хорошая Стратегия устойчивого развития сельских территорий до 2030 года, но ее надо выполнять. Она должна превратиться в программу конкретную. Да, сейчас на эти три года по бюджету увеличили на социальную поддержку, на эту программу социального развития села где-то примерно 219–220 миллиардов рублей. Но, по нашим подсчетам, нужно минимум в пять раз увеличить эту цифру для того, чтобы был какой-то настоящий сдвиг, иначе с социальной инфраструктурой у нас просто катастрофа, и прежде всего с жильем. И сейчас количество вводимого жилья у нас сокращается из года в год.

— Мне не дает покоя цифра, которую назвал мэр Москвы Собянин, что у нас в селе 15 миллионов лишних людей, которых нечем занять, им там делать нечего, вроде как. Он же не аналитик, так ведь? Он хорошо занимается Москвой, красиво все, плиточку укладывают, мэр хозяйственник, но он же не аналитик. Откуда у него эта цифра? Кто ее генерирует, эту цифру? Кто ее ему подсунул?

— Наверное, его советники. Я назову другую цифру: Москва расходует на плитку десятки миллиардов рублей. А на село сколько выделяется?

— Примерно столько же, Иван Григорьевич.

— Сопоставимая цифра. Поэтому ему легко говорить об этих вещах.

Но мне хотелось бы еще одну вещь сказать, Игорь Борисович, по налоговой нагрузке. Вот мы подсчитали: наши сельхозорганизации платят в бюджет, в пенсионные фонды, в Фонд обязательного медицинского страхования и так далее примерно 250 миллиардов рублей. А госпрограммой у нас предусмотрена поддержка – 222 плюс 20 добавили – 242 миллиарда. Поэтому нам нужно все же – несмотря на то, что мы имеем льготы, казалось бы, по налогообложению – все-таки смягчить налоговую нагрузку. Она у нас намного выше, чем в Белоруссии. Она у нас в три раза выше, чем в Казахстане.

Что мы предлагаем в этом плане? Сейчас ставка по единому сельскохозяйственному налогу – это на разницу между доходами и расходами, зафиксирована на уровне 6%. Мы же говорим, что регионы должны устанавливать эту процентную ставку в пределах от 0 до 6%. В некоторых субъектах вообще должна быть нулевая, а в некоторых она может быть действительно 6%. Это первое предложение.

Второе предложение – все-таки снизить страховую поддержку. У нас раньше было 20%, а сейчас 30% – увеличили. И это особенно важно для малых форм хозяйствования, для малого бизнеса. Это было бы очень здорово.

И третье – например, было бы неплохо, если мы бы взяли каникулы налоговые для тех, которые начинают, и особенно если начинают вести инвестиционный проект. У них должны быть каникулы как минимум на пять лет. Тогда малый бизнес как-то немного вздохнет.

— Нескоординированность действий в Правительстве, среди его «крыльев», среди его министерств, как раз и приводит к тому, что у нас все плывет, как живая нитка. Знаете, ткань все время рвется, а мы пытаемся ее шить, шить, шить – и ничего не сшивается, поскольку, во-первых, нитка сама короткая, и ткань, извините за выражение, гнилая.

kvedomosti.ru